Сергей одним махом толкнул тяжёлую дубовую дверь и выскочил из здания школы на крыльцо, на ходу надевая шапку-ушанку и рукавицы. Сильный мороз тут же обжог его руки, лицо, нос и горло. В этом году зима выдалась суровая. Местные старожилы не могли припомнить таких жутких холодов. Но даже сильная стужа не могла охладить ярость, кипевшую в мальчишеской груди.
- Я его убью! – Процедил парнишка сквозь зубы и сильно-сильно сжал кулаки.
Сергей быстро зашагал к троллейбусной остановке, не замечая ничего вокруг и не смотря под ноги. Его дом находился в 70 километрах от Братска, и Сергей знал, что без десяти минут полночь с автовокзала отходит последний автобус, идущий до его посёлка Калтук, на который он точно успевает. Его родители ему всецело доверяли и поэтому отпускали так далеко.
Троллейбус не заставил себя долго ждать, и через двадцать минут Сергей был уже на вокзале. Он подошёл к расписанию, рядом с которым на листке бумаги от руки было написано об отмене маршрутов. Парнишка снял рукавицу и, немного подтянув рукав ватника, взглянул на часы, которые остались у него как память о беззаботной и обеспеченной жизни в Алма-Ате. Пальцы тут же свело от холода. Он согрел их своим дыханием, обратно натянул рукавицу, несколько секунд потоптался на месте в нерешительности и, увидев подъезжающий к остановке другой троллейбус, быстро перебежал через дорогу и запрыгнул на подножку.
В десяти минутах езды от автовокзала находился лесопромышленный комплекс, откуда в любое время суток шли лесовозы. Сергею ещё ни разу не приходилось добираться таким образом. Но он всё ещё злился на Гришку, их ссора не выходила у него из головы и снова и снова заставляла закипать его уязвлённое самолюбие, что придавало ему смелости.
Сергей подошёл к диспетчерской, где водители отмечали путевые листы. Рядом на площадке стояло несколько лесовозов. Из теплушки вышел молодой мужчина лет тридцати. На ходу перебирая путёвки, он подошёл к машине.
- Извините, Вы не в сторону Покосного? – обратился Сергей.
Водитель кинул на него беглый взгляд:
- Ну…
Неутихающие обида и злость только укрепили растущую в Сергее уверенность.
- Подбросьте меня, пожалуйста, до своротки на Калтук.
Водитель секунду колебался, затем молча кивнул в сторону машины.
Расположившись в тёплой кабине МАЗа, Сергей снял рукавицы, шапку и расстегнул ватник. Водитель занял своё место, и машина, скрипя колёсами по снегу, двинулась вперёд. Было уже за полночь, когда они выехали на Тулунский тракт. Сергей задремал на сидении. Водитель, напевая себе под нос незатейливый мотивчик, лихо гнал порожнюю машину по укатанной зимней дороге. Машин на трассе было мало, а после поворота на Вихоревку тракт совсем опустел. Снег искрился в лучах фар. По обе стороны дороги чёрным безмолвием простиралась тайга…

…Вот уже полгода как Сергей два раза в неделю ездил в Братск, куда вместе со своей матерью, вышедшей замуж за бизнесмена, не известно на чём разбогатевшего, переехала Настя, его одноклассница. Теперь она изменилась: стала иначе одеваться – стильно и дорого, ходить в школу для таких же богатых детей и подростков и на эти зимние каникулы она уже не останется дома, а поедет в какую-то тёплую заокеанскую страну, где круглый год лето. Никто в посёлке не удивился, что мать Насти – тридцатипятилетняя женщина – смогла женить на себе богатого. Свою дочь она растила одна, еле-еле сводя концы с концами, но красоты своей в житейских заботах не утратила. С годами она становилась даже интереснее. Все местные без зависти называли её «наша сибирская краса». И это было справедливо: стать, густая смоляная коса, огромные голубые глаза, обрамлённые чёрными ресницами… А Настя, её дочь, была просто маленькой копией своей матери. Все мальчики в школе хоть ненадолго, но влюблялись в неё. И, когда около года назад в эту школу пришёл Сергей, он не стал исключением и попал под очарование её голубых глаз.
В то время у них было много общего. И её мать была бедна, и его родители жили более чем скромно. Её мать была неместной, и его родители переехали сюда из Казахстана. Дальняя родственница, что жила в Братске, помогла им подыскать домик в посёлке Калтук, на покупку которого и хватило всех их сбережений. И семья из пяти человек (у Сергея были ещё две младших сестрёнки-близняшки) переехала. «Сперва пусть так будет, - рассудил его отец, - а там, на месте оглядимся и решим, что делать дальше».
Отец Сергея – в прошлом ведущий инженер одного из заводов Алма-Аты (теперь уже Алматы). Его мать была просто домохозяйкой. Никто, кроме неё, не умел устраивать столь хлебосольные праздники, никто, кроме неё, не мог приготовить таких вкусных борщей, испечь таких тонких блинов и пышных пирожков. Хоть и жили в Казахстане, а традиции русской кухни любили и отдавали ей предпочтение. Её частенько спрашивали: «Как вкусно у тебя всё выходит, за что не возьмёшься?» А Серёжина мама отвечала: «Просто надо руки приложить… в прямом смысле этого слова», и смеялась.
А как не стало Советского Союза, не стало и спокойной, отлаженной жизни в их доме. Сперва отцу Сергея «намекнули», а потом и вовсе вынудили уйти с завода. Потом «намекнули», что они должны освободить квартиру, в которой Серёжа родился и вырос. Мол, квартиру вы получили от завода, а на заводе больше не работаете, так что будьте добры. Тогда первый раз в своей жизни Сергей почувствовал настоящую острую боль от несправедливости. Дом, который был его не по государственным и юридическим законам, а по своим детско-подростковым, дом, в котором он знал каждый уголок, каждую щёлочку, каждую трещинку на обоях и в паркете, дом, который имел такой родной и ни с чем не сравнимый запах, теперь у него отняли. Внешне Сергей проявил стойкость духа. Но ночами, когда он ложился спать в их новом деревянном пристанище, Сергей чувствовал, как комок мучительной тоски, колючий точно швейная подушечка с тысячами иголок, подступал к горлу. Он глотал сухие слёзы, закрывал глаза и представлял себе, что они в Алма-Ате. Потом незаметно засыпал. И ему снились яблоневый сад под окнами их квартиры, бело-розовые лепестки, бабочками врывающиеся в распахнутые окна вместе с тёплым ветром, и колышущиеся занавески. Он высовывался в окно и подставлял веснушчатый нос солнцу и небу… И хоть он и был по крови русским, но этот тёплый зелёный край стал ему Родиной. И теперь он сильно тосковал без него, как тоскует птица в клетке по вольному полёту, как тоскует рыба в аквариуме по бескрайнему океану, как тоскует зверь в зоопарке по дремучим лесам и широким степям.
В посёлке Калтук отец Сергея устроился шофёром в местную школу, а мать пошла работать в ту же школу посудомойкой. Самому Сергею в новом классе было трудно ужиться и найти друзей. Он замкнулся в себе, стал несколько заносчив и дерзок. Возникающие конфликты ему порой приходилось решать кулаками, что было нежелательно для его обидчиков. В Алма-Ате Сергей занимался боксом, и его удары были точны и болезненны для противника. Родители одноклассников несколько невзлюбили Сергея. Были разговоры с отцом, уговоры матери, к тому же Сергей помнил наставление своего тренера, что сила даётся, чтобы защищать слабых. И он пообещал родителям быть более сдержанным.
С переездом Настасьи в Братск Сергей решил её навещать, понимая и особенно остро чувствуя, на сколько тяжело ей будет на новом месте без друзей, пусть не таком далеком как у него и в той же стране, но кому как ни ему знать все трудности, связанные с переездом и следующими за ним переменами. Сергей даже не обратил внимания на семидесятикилометровое расстояние, возникшее между ними. И сначала Настя была этому рада. Но со временем…
- Ты как-то изменилась, - говорил ей Сергей.
- Похорошела или подурнела? – Заносчиво задирая подбородок, спрашивала она.
- Я говорю не о внешних переменах, а о внутренних. Что-то случилось? Может, ты хочешь, чтобы я больше не приезжал. Так ты скажи… мы не гордые.
- Я не против твоих приездов, - отвечала Настя, но в то же время была более чем холодна и держалась отчуждённо…

…Машина, громыхая дышлом прицепа, подпрыгнула на неровностях дороги. Сергей открыл глаза. Впереди был затяжной подъём. За ним дорога повернёт чуть вправо, а там через пару вёрст и своротка на Калтук. Сергей надел шапку, застегнул ватник, поднял воротник. Водитель мельком взглянул на него.
- Может, со мной до Покосного поедешь? Там в общаге переночуешь, а завтра утром…
- Не стоит, доберусь…
- Ночью!? – Водитель покачал головой. – Да по такому морозу!
Сергей посмотрел на часы.
- Время только час. А если машин не будет, то чего тут… семнадцать вёрст… пешком четыре часа ходу.
- Ну, смотри, тебе видней.
Водитель остановил машину, Сергей выпрыгнул из кабины на дорогу. Машина, окутавшись белым паром из выхлопной трубы, двинулась дальше.
Наступила звенящая тишина. Макушки сосен чернели на фоне ярких звёзд. Сергей перешёл через дорогу и остановился. В этой тишине казалось, что хруст снега под его ногами разнёсся по всей тайге. Сергей попробовал вдохнуть полной грудью, но ледяной воздух стальной пробкой застрял у него в горле. Дышать надо было осторожнее, маленькими порциями. Втянув голову поглубже в воротник, он неторопливо пошёл в сторону Калтука. Если будет попутка, Сергей попробует её остановить, а если машин не будет, то какой смысл стоять на своротке.
Пройдя минут десять, он решил засечь время. Но для этого надо было снять с рук тёплые рукавицы. Остановившись, он решительно сдёрнул их и быстро посмотрел на часы. Руки обожгло морозом. Через рукава ватника холод колючками пробежал до самого позвоночника. Надев рукавицы обратно, Сергей пошёл дальше, на ходу сжимая и разжимая пальцы, чтобы согреть закоченевшие конечности. Его взгляд был устремлён далеко вперёд, туда, где дорога упиралась в чёрное звёздное небо. В мыслях вновь всплыла сегодняшняя ссора…

…Серёжа, как и обещал Насте, приехал на предновогодний вечер в её школу. Его не смутило даже то обстоятельство, что у него не было карнавального костюма. Мама смогла сшить наряды только для сестрёнок, и то это были незатейливые костюмы снежинок, скроенные из старого тюля.
А от Насти нельзя было отвезти взгляд. На голове мудрёная красивая причёска, как у настоящей принцессы, и необыкновенное розовое бальное платье – мечта каждой девчонки. Она была похожа на воздушное пирожное безе.
Настя сидела рядом с ним на скамейке у лестницы, то теребя ручку изящной сумочки, то поправляя складки и рюши юбки. Сергею показалось, что она кого-то ждёт, а вот он ей мешает. Но он отталкивал от себя эти мысли. Ведь никто и никогда не будет любить её так сильно как он, и однажды она обязательно это поймёт.
- А разве тебе уже не пора? Тебе ведь далеко добираться. – Даже не поднимая глаз на Сергея, сказала Настя.
- Ничего. Договорюсь, переночую в дворницкой, а утром поеду.
- И как тебя только родители отпускают?
- Я их предупредил. Они всё знают… Может, пойдём в зал? Там музыка… танцы… Или ты меня стесняешься?..
В воздухе повисла неприятная пауза.
- Что за глупости? – Наконец подобрала слова Настя. – Просто… просто… мне и здесь хорошо.
Сергей не мог налюбоваться девушкой. В душе он находил оправдание её холодности и горделивости – ведь они ей так идут.
- Вы только посмотрите, кто у нас! Казах! – Раздался грубый голос с лестницы. – Послушай ты, Казах! Я тебе говорил здесь не появляться?! – Это был Гришка, рослый, крепкий парень в костюме Зорро. С ним вместе спускались ещё двое его приятелей, также одетых в испанском стиле.
Сергей не шелохнулся.
- Вы только посмотрите! Они-с делают вид, что нас не слышат! Эй, Казах! Я к тебе обращаюсь!
Сергей бросил в его сторону равнодушный взгляд:
- Я тебя трогал? Нет. Вот и иди своей дорогой.
- А я иду своей дорогой, только у меня на пути оказался ты, Казах!
- Что ты заладил – Казах, Казах? Я такой же казах, как ты негр.
- Что?! Кто я?! Ты меня негром обозвал?
- Не передёргивай. Я ведь тоже разозлиться могу.
- Ой! Ой! Ой! Ты мне угрожаешь?! Ну, попробуй, ударь меня! Моему отцу стоит только номер набрать, так тебя быстренько попрут из твоей захолустной школы.
- А ты сам не можешь за себя постоять? Всё за всемогущего папочку прячешься? Так это ОН всемогущ, а не ты.
Григорий принял невозмутимый вид.
- Могущество моего отца – есть и моё могущество. – И Гришка искусственно засмеялся, его приятели вторили ему.
Сергей заметил взгляд Насти, который она бросила в сторону Григория. И неясные сомнения закрутились в его голове.
- А вот ты - никто! – Продолжал Гришка. – Потому что твои предки - никто!
В глазах Сергея блеснули искры гнева.
- Будь ты в моей школе, я бы!.. Пойдём отсюда, Настя! – Сергей взял её за руку и хотел было уйти, но девушка вытащила свою ладонь из его.
Сергей обернулся и вопросительно посмотрел ей прямо в глаза. Настя молча стояла, затем, не выдержав Серёжиного взгляда, потупила взор. И тут тысячи вопросов с готовыми ответами молнией пронзили его мозг.
- Так ты и он?!.. А я всё это время… как дурак…
- Наконец-то ты сам признал, что ты ДУРАК! – Насмехался Григорий.
Но Сергей его не слушал.
- Почему ты не сказала раньше и сама?
Настя продолжала молчать.
- Послушай ты, Казах! – Не успокаивался Григорий. – Не видишь, девушка не хочет с тобой разговаривать. Так что убирайся отсюда. – Гришка, почувствовав победу, торжествовал. - Настя, не для тебя! Потому что такие как ты только и способны на то, чтобы другим прислуживать. Ты – прислужником был, прислужником и останешься! Потому что твои предки – прислужники! – Последнее слово было произнесено с явным ехидством.
Злость и обида водопадом обрушились на Серёжин рассудок. Он забыл про обещание, данное родителям. Через секунду Григорий лежал на полу. Настя склонилась над ним, пытаясь привезти его в чувства, двое подпевал бежали куда-то вверх по лестнице. Сергей, с трудом сдерживаясь, схватил ватник и шапку и направился к выходу…

…Огромные звёзды изливали леденящий свет. Чудилось, что весь мир охвачен этим безжизненным холодом, и что этот холод есть ни что иное, как стальной отблеск далёких планет, пробившийся сквозь пространство и время.
Сергей ощутил сильную слабость. Ему казалось, что его унты стали невыносимо тяжёлыми, как будто насквозь пропитались водой. Не смотря на это, Сергей решил прибавить шаг. Главное, не останавливаться и идти вперёд. Но чем быстрее он старался двигаться, тем, как это ни странно, всё сильней и сильней холод вгрызался в него. Сергей почувствовал себя в герметически замкнутом пространстве. С каждым шагом давление воздуха становилось ощутимее. Мороз забирался в унты, под одежду, обволакивал тело, добираясь до самых костей, сковывал движения. Сергею не хватало воздуха, но дышать глубоко было больно и трудно. Он почувствовал нарастающую усталость. Тело, руки, ноги и голова налились чем-то тяжёлым.
«Сейчас отдохну немного, отдышусь и пойду дальше», - подумал Сергей.
Он остановился. Теперь ничто не нарушало тишины, кроме его дыхания.
Оказалось, что стоять было теплее, чем идти. Он постоял около минуты и нехотя шагнул вперёд. С первым же шагом, почувствовав дискомфорт, Сергей опять остановился и поймал себя на страшной мысли! Ему совсем не хотелось шевелиться. Более того, было жгучее желание сжаться в комок и опуститься в ближайший сугроб. Но, вспомнив совет отца, что топор лучше шубы греет, Сергей заставил себя двинуться дальше. Несколько первых шагов дались с невероятным усилием.
«Ещё немного отдохну, а потом идти будет легче…» - Мысленно сам себя успокаивал Сергей.
Он присел в снег, втянул голову в плечи и обхватил себя руками. Теперь желание не шевелиться не казалось ему таким уж страшным.
«Главное – не заснуть. Буду думать о чём-нибудь… Ууух! Гришка! Чтоб тебя! Знал бы ты, кто на самом деле мой отец. А ты, Настя? Как ты могла? Предательница! И как я мог влюбиться в такую куклу!?..»
Пред его взором проплыло нахально ухмыляющееся лицо Гришки. Потом он увидел Настю, такую красивую, лёгкую, призрачную. Она смотрела на Сергея и улыбалась ему, затем задорно засмеялась, потом вдруг стала очень серьёзной, нахмурила брови и сказала:
- Я теперь с Гришей дружу. А ты мне не пара! Ведь ты отца не слушаешься. Он тебе что говорил? На морозе не спать! А ты?..
Сергей встряхнул головой. Ему стало стыдно за свою слабость. Нет! Теперь он заставит себя встать и больше не будет останавливаться. К чёрту мрачные мысли! К чёрту всё и всех: и Гришку с его всесильным отцом, и Настю с её красотой. С лица воду не пить, а она оказалась не способной оценить настоящего чувства, оказалась просто куклой. Через каких-нибудь два или три часа он будет уже дома и ВСЁ будет в прошлом.
Вдруг из-за его спины дорогу осветил луч света. В плотном морозном воздухе раздался хруст снега. Сергей ещё не успел оглянуться, как рядом остановилась легковушка. Задняя дверца открылась.
- Куда же ты так быстро убежал? Мы замучились тебя искать. Садись, отвезём тебя домой. А по дороге я всё объясню.
Это была Настя. Из-под шубки выглядывали складки розового платья. Настя подвинулась. Сергей сел в машину. И они поехали. Сергей почувствовал, как тепло плавно разливается по его телу. В довершение всего рядом сидела Настя и ласково смотрела на него.
- Ты меня прости, Серёжь. Я сразу не разобралась, кто такой Гриша.
- Бывает… Кстати, как он?
- Да ничего, отошёл. Грозится отцу пожаловаться.
- Пусть.
Серёжа смотрел в её красивое лицо.
- А я уж подумал про тебя невесть что…
- Бывает.
Настя улыбалась, её голубые глаза казались ещё больше и светились как-то особенно, по-другому. Сергей не отрываясь смотрел в них, они вдруг похолодели и превратились в звёзды такие близкие и огромные, что только руку протяни и срывай с неба.
«Зачем куда-то идти? Поедет машина, если не ночью, так утром обязательно кто-нибудь поедет… увидит меня… и заберёт… а я пока тут подожду…»
Мороз и бесконечное небо его больше не пугали, ему казалось, что теперь он сам часть этой вечности.
Звёзды холодно смотрели с высоты своего превосходства на Сергея. А он смотрел на них. Теперь они были единственными его попутчиками. Серёже показалось, что звёзды стали медленно двигаться, то сходясь, то расходясь, выстраиваясь в замысловатые узоры. Потом они закружились быстрее, быстрее, быстрее… В стремительном вихре всё исчезло…

- Серёжа, Серёженька! Как же ты так? – Мать тихонько поглаживала руку сына, и слёзы текли по её щекам.
- Ничего, ничего… всё будет хорошо. – Подбадривал её муж, стоя за спиной и поддерживая за плечи. – Врач сказал, что он скоро придёт в себя. Надо только ждать.
Сергей открыл глаза.
- Мама… - Губы еле шевелились.
- Я здесь, Серёженька, здесь. И папа здесь.
- Где я?..
- В больнице. Но всё в порядке. Руки, ноги целы – это главное.
Мама что-то ещё лепетала, но Сергею было трудно её понять. Сильная слабость не давала ему сконцентрироваться на её голосе. Потом он увидел отца. Память и сознание постепенно возвращались к нему.
- Ну, сынок, и напугал ты нас. Это ты матери скажи спасибо. Она средь ночи по дому заметалась: «Чувствую неладное, - говорит, - поехали да поехали». Я только чтобы её успокоить и послушал. Не успели от дома отъехать, гляжу в снегу что-то тёмное. Вышел, смотрю – ты свернулся и лежишь себе весь белый, губы белые. Я в машину и сюда… 
В палату вошёл врач.
- Ну-с, молодой человек. Пришёл в себя. Это хорошо-о-о. – Доктор пощупал пульс, посмотрел зрачки. – Как себя чувствуешь?
- Нормально… только сил нет.
- А ты что хотел? Такой путь да по такому морозу! Смело и дерзко. Бога благодарите, - обратился он к родителям, - он у вас в рубашке родился. Здоровье богатырское, ни одного пальчика не отморозил. Чудо, просто чудо!
Сергей слабо улыбнулся. Он смотрел то на отца, то на мать, вспомнил о сестрёнках и подумал, какая же у них дружная семья и как сильно он всех их любит. И пусть были и есть трудности. Это ерунда. Главное, они вместе, а значит, всё обязательно устроится.

(Декабрь 2008 г.)

Вам также будет интересно:

Последний рыцарь

Вредная привычка

Бриллианты для Анны (16+)