Я родом из пионерского детства и комсомольской юности. Меня учили, что человек – сам кузнец своего счастья, что Бога нет, что нынешний мир создан путём долгой эволюции, что наши предки обезьяны и всё в том же духе. Я верила. У меня не было оснований не верить. Школа, родные и близкие, книги – всё было пропитано подобными идеями. Но однажды… В жизни каждого человека есть это – однажды. Главное его увидеть, услышать, почувствовать.

Однажды меня – ученицу девятого класса – отправили к родственнице на Украину в Харьков. Это была жена, к тому времени уже вдова, родного дяди моего отца. Она жила с дочерью в небольшой квартире на четвёртом этаже старого дома. Все окна квартиры выходили на одну сторону, и из них открывался вид на красивейший храм. Золоченые купола, величавая колокольня, красочные фрески. Сразу за храмом раскинулся огромный парк, на территории которого построили небольшой стадион, летний кинотеатр, детские площадки, установили скамейки. В парке гуляли мамы с детьми, старики, собачники со своими питомцами, влюблённые парочки.

Когда-то на территории этого парка находилось кладбище. Большую часть могил вырыли и перенесли. И теперь это было не место упокоения, а место культурного отдыха жителей города. Я была слишком далека от истины, чтобы понять, что это кощунство, прыгать со скакалкой по газону, под которым возможно ещё покоятся ненайденные останки наших предков. Да я и не задумывалась об этом. Никто не задумывался.

Моя мама ушла с головой в работу и не могла уделить должного внимания дочери, поэтому-то и было решено отправить меня под временную опеку бабушки и тётушки.

То воскресное утро выдалось по-весеннему теплым и солнечным. Щебетали птички, журчали ручейки по асфальту. Земля с охотой и радостью просыпалась после зимней спячки.

Закончив все утренние процедуры, завтрак и уроки, я бездельничала, сидя у окна и наблюдая за людьми, которые всё прибывали и прибывали в храм.

Людей было так много, что не все могли войти внутрь. Толпа стояла вокруг храма и даже за оградой. У каждого в руках был бумажный кулёк, у кого побольше, у кого поменьше. В кульках стояли зажженные свечи. Прихожане ладонями защищали огоньки, подрагивающие от редких порывов ветра. С высоты четвёртого этажа это скопление людей было похоже на мерцающую реку, вышедшую из берегов и залившую своими необыкновенными водами всю округу. В моей душе зародилось ощущение чуда.

Похожее чувство обычно посещало меня перед Новым Годом, когда ждёшь желанных подарков и надеешься, что вот сейчас Дед Мороз разом исполнит все твои мечты. Даже показалось, что тонкими голосами запели колокольчики и вот-вот пойдёт снег, настолько велико было это предчувствие.

Я распахнула окно.

Из храма к людям вышел священник и громким низким грудным голосом, как у оперного баса, пропел:
- Христос воскресе!..

И широкая река в едином порыве вздохнула:
- Воистину воскресе!

- Христос воскресе!..

Река выдохнула:
- Воистину воскресе!

- Христос воскресе!..

И снова:
- Воистину воскресе!

В эту самую секунду что-то горячее лопнуло где-то глубоко-глубоко под сердцем. Точно ниточка, которой до сего дня вышивалась моя жизнь, порвалась. Что-то дрогнуло и надломилось. Что-то хрупкое и в то же время мощное и сильное пронеслось в воздухе. В моём разуме проклюнулось, точно семечко, ощущение, что всё, чему меня учили до сего дня – заблуждение, а истина – вот она, только руку протяни.

«Христос воскресе!.. Воистину воскресе!» - эхом пело многоголосье в моей голове.

Я не смогла в полной мере осознать чувства, охватившего меня, но смогла его запомнить. Я почувствовала, что в тот миг, именно в ту самую минуту, началась единственно верная точка отсчёта моей жизни, начался настоящий путь, ведущий к мерцающей реке, которая в едином духовном порыве вздыхает: «Воистину воскресе!» Дойду ли я при своей земной жизни до этого хрупкого и могучего ощущения благодати Божьей?..

Мои тётя и бабушка были людьми неверующими или старались таковыми казаться. На мой ещё в детстве заданный вопрос: «А что будет со мной, той, которая внутри, когда умрёт та, которая снаружи?», бабушка абсолютно спокойно ответила: «Ничего»… Или она действительно так считала, или это была поспешная отговорка по незнанию, как реагировать на столь неожиданный вопрос шестилетнего ребёнка.

Сколь же велик и вечен божественный свет, отражающийся в маленьких свечках, которые держали люди. Я глядела на эту мерцающую реку, и праздничный звон колоколов чудотворной песней разливался в моей душе. И от всех этих видов и звуков страшное бабушкино «ничего» просто растаяло и исчезло, словно и не было его вовсе. А в душе загорелся махонький, как маковое зёрнышко, огонёк веры, надежды, любви…

Однажды был Великий праздник Пасхи, Воскресения Господнего, который обернулся для меня моим собственным воскресением для нового, ещё не познанного, возможно, трудного, но, без сомнений, правильного.

(с) Екатерина Гулякина-Шлыкова
07 февраля 2007 года
поправки апрель 2014 года

Вам также будет интересно:

Осень начинается в понедельник

Штосс. Продолжение мистической повести Лермонтова

Семнадцать сибирских вёрст